Наш гость – министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман.

Здравствуйте!

Здравствуйте!

Вас за последние месяцы нечасто в Израиле увидишь – много поездок… Давайте начнём с Европы. Мы недавно говорили об Европе с обозревателями, и получается, что подавляющее число стран Европы, вроде бы, за нас: нас поддерживают Италия, Франция, Германия, Чехия, Польша. А когда все собираются вместе, то политика ЕС получается анти-израильской. Чем это объяснить?

Это не совсем верно. Во-первых, между друзьями тоже бывают разногласия. Сегодня большинство государств Европы выступает с позиции друзей Израиля. Во-вторых, каждое государство подчёркивает своё обязательство по отношению к нашей безопасности. С целым рядом государств у нас имеется большое совпадение во взгляде на главную угрозу – иранскую. Наш диалог с Англией, Францией, Италией и даже с Германией во многом сходится в оценках степени иранской угрозы. Основные разногласия – по палестинской проблеме. Но нужно разделять позиции Италии и Франции. Есть несколько государств, выступающих с резкой анти-израильской позиции. Это, к сожалению, Бельгия, Мальта, Норвегия. Яркий пример – вторая конференция в Швейцарии. Её с самого начала бойкотировали Италия, Польша, Голландия; представители части государств – Англии, Франции, большинства европейских государств - вышли из зала, а часть продолжала находиться в зале даже во время выступления Ахмадинеджада. Но, в общем, сегодня ситуация в Европе лучше, чем когда-либо.

 В отношении иранской угрозы Европа нас понимает, но насколько она готова действовать? Ведь даже экономические санкции не все принимали там против Ирана. А если дойдёт до военной операции?

Надеюсь, что до военной операции не дойдёт. В любом случае, экономические санкции могут быть приняты только в Совбезе ООН. Пока же там существует российское вето; не принимает этих санкций Китай, который является, наверно, самым большим торговым партнёром Ирана. Китай получает 15% всей нефти оттуда. Вся эта тема - один из центральных пунктов, которые я буду обсуждать в Москве 2 июня. Надо заметить, что оценки европейских экспертов на профессиональном уровне совпадают с нашими.

В последнее время вы усиливаете стремление наладить отношения с мусульманскими странами СНГ – Казахстан, Киргизия, Азербайджан. Это связано с какой-то идеей?

Израилю следует проводить более многоплановую внешнюю политику. Последним нашим министром иностранных дел, который посещал Африку, была Голда Меир… Не думаю, что мы можем бойкотировать целый африканский материк. Я запланировал и поездку в Южную Америку – в июле-августе, когда в Европе и Америке, практически, никого найти невозможно. Я думаю использовать это время тамошних вакансий для поездок в Латинскую Америку и в Африку.

 Безусловно, Центральная Азия является приоритетным регионом для нас, у нас давние связи с ним. Это – мусульманские страны, очень умеренные, они поддерживают с нами хороший контакт. Мы надеемся открыть новое посольство в Туркмении. Я думаю побывать в большинстве стран Центральной Азии ещё  в этом году.

 Туркмения, имеющая такую протяжённую границу с Ираном, готова пойти на открытие посольства Израиля?

Да, я думаю, мы приближаемся к этому. Главное – Туркмения имеет колоссальные запасы энергоресурсов, и там всегда проживала еврейская община.

Все говорят, что наши отношения с Россией тёплые, но какого-то штриха недостаёт, чтобы они стали дружескими.

Кроме дружеских отношений существует конкретная политика. Хочу с удовлетворением отметить, что Россия, будучи в качестве председателя на последнем заседании Совбеза, где обсуждался ближневосточный вопрос, вела себя весьма позитивно, конструктивно. У меня были предварительные беседы с министром иностранных дел С. Лавровым. Он в точности выдержал все обещания. Я даже после его выступления позвонил ему, когда прочёл текст его речи, и поблагодарил его.

Россия не проявляет недовольства нашими отношениями с США?

Наоборот, она заинтересована так же, как и мы в тесных отношениях с США. В июле запланирован визит президента Обамы в Москву. Угроза сегодня – общая для всего благоразумного мира. Не думаю, что Россию прельщает перспектива входа Афганистана, Пакистана под власть талибов. У неё есть свой непростой опыт войны в Афганистане, она понимает, чем это чревато. Колоссальный «наркотрафик» проходит через Афганистан, через центральноазиатские республики.

Нужно понять, что Иран является сегодня основным дестабилизирующим фактором - без связи с Израилем. Мы видели, как 3,5 недели назад Мубарак на пресс-конференции обвинил Иран в том, что тот пытался организовать подпольную террористическую группировку, которая угрожала власти в Египте. Мы видим сегодня вмешательство Ирана в выборы в Ливане, где он пытается сместить относительно прозападного Синьору и захватить власть посредством Хизбаллы. Очевидно вмешательство Ирана в Ираке.

Американцы пытаются увязать решение иранской проблемы с решением проблемы палестинской. Это значит, что мы будем вынуждены пойти на какие-то уступки?

Иран представляет для США реальную угрозу без всякой связи с палестинской проблемой. Сегодня «водораздел» внутри арабского мира – не между Израилем и арабскими странами, а между умеренными арабскими странами и экстремистскими.
Главное противостояние в ПА – между Абу-Мазеном и С. Фаядом, с одной стороны, и Хамасом и «Джихадом» - с другой; внутри Египта – это «Мусульманские братья» против власти Мубарака; внутри Ливана – Хизбалла против Синьоры. Всем понятно, что если сегодня в Иудее и Самарии С. Фаяд и Абу-Мазен находятся у власти, то это, прежде всего, благодаря израильской поддержке, без которой они не смогли бы просуществовать и 2-х недель.

В США сегодня заняты выработкой глобальной стратегии, спектр интересов их намного шире: он включает и Сомали, и Судан, и др., и, в первую очередь, Иран, Пакистан, Ирак и Афганистан. У них головной боли хватает.

Не получится ли так, что они будут вынуждены договориться за наш счёт?

Нет, наоборот, мы пытаемся выработать общий знаменатель. Я видел и плотно сопровождал весь подготовительный процесс встречи с Обамой в Белом доме. Думаю, вопреки желанию прессы, там не будет никакой драмы, а будет позитивная встреча с попыткой найти наиболее общий и результативный подход.

Что бы вы - как ответственный за стратегический диалог нашей страны с США – посоветовали Б. Обаме для решения иранской проблемы?

Мне не следовало бы ему советовать: у него хватает своих квалифицированных советников. Иран – это, прежде всего, вызов американским интересам в Ираке, Ливане и повсюду. Не удастся, я думаю, миновать этап жёстких санкций. Во-вторых, они понимают, что сегодня решить проблему блока весьма проблематичных стран – Афганистана, Пакистана, Ирана, Ирака – задача, весьма непростая, требующая синхронизации всех позитивных сил.

Число этих стран растёт…
 

Весь блок этих 4-х государств – это сотни миллионов людей, десятки миллионов кв. км, и там требуется полная координация с Европой, Россией, Китаем. Мы видим, что пока не удалось решить даже проблему с Сев. Кореей.

Такое впечатление, что без войны не обойтись.

Война – это последнее, что кто-либо хотел бы видеть, потому что обычно знаешь, как её начать, и никогда не понимаешь, чем она закончится. Был очень быстро свален режим С. Хусейна, а последующее оказалось намного более сложным. Мы видели, как СССР входил в Афганистан и как выходил оттуда…

Если бы удалось договориться всему цивилизованному миру о жёстких, непримиримых санкциях – экономических и политических - по отношению к этим государствам-изгоям, то можно было бы изменить многое.

Арабские страны навязывают нам Саудовскую инициативу, говорят, что она может быть приемлемо изменена. Не прижмут ли они нас к стене этой инициативой и не заставят ли отступить к границам 67-го г.?

Налаживание отношений с богатыми арабскими странами, особенно, с Саудовской Аравией – это наш прямой интерес. Мы никогда не сможем принять эту инициативу, пока там центральным пунктом будет обозначена тема возвращения беженцев. Обо всём другом можно с ними разговаривать. Мы же разговаривали с ПА, они тоже требовали… Значительная часть европейских государств, с которыми мы поддерживаем дипотношения, тоже требуют отхода к границам 67 г. Мы не собираемся это делать, но, тем не менее, разговаривать есть о чём, особенно, если процесс переговоров будет сопровождаться двухсторонним открытием посольств, экономическим диалогом. Пока я такой возможности не вижу: они шарахаются ввиду Ирана, боятся Аль-Каеды изнутри. Но мы против контакта ничего не имеем…

 Спасибо большое за эту беседу.

 Спасибо вам.

Ведущий - Давид Кон