Независимый наблюдатель вряд ли назовет сегодняшнюю Москву дипломатическим захолустьем. Слишком много разноцветных проводов и проводочков, протянутых с разных концов света, проходят через российский узел власти, слишком много международных интересов вызревает в кремлевском замесе.

Эти факты недальновидно было бы игнорировать — даже в том случае, когда политика Москвы озадачивает или вызывает досаду у ее партнеров. А это случается…

Продолжающийся кризис обнажил нервы планеты, привел в движение и светлые, и темные силы, до поры скрытые. Политические точки приложения пришли в движение и сместились. Российская газовая труба, пришедшая на смену советским боевым стволам и ракетным шахтам, дала крен. Отворачиваясь от Запада и его ценностей, Москва не готова, тем не менее, слиться в объятиях с Востоком. История с географией повторяется в очередной раз: западный камзол России узок, восточный халат — широк. Уникальное европейско-сибирское расположение скорее мешает русским людям, чем помогает им в их экономических и политических начинаниях. Но ключевым городом на Великом шелковом пути, ведущем с Запада в Китай, сегодня является Москва. Пекину это, похоже, глубоко безразлично, а Москве такой факт придает дополнительный вес — прежде всего в глазах граждан, которым за державу обидно.

Москва с ее благолепием-ве­ли­ко­ле­пи­ем притягивает к себе не только тиранов и тиранят с бывших имперских окраин, как когда-то всесильная Орда влекла русских удельных князей. Среди бесконечного потока гостей высвечиваются, наряду с королями поп-арта и императрицами стриптиза, фундаментальные политические звезды и зажигательные кометы с метеоритами. Как говорится, все флаги в гости к нам… И кипит дипломатическая работа: перекрасить флаги из черных в белые, спороть с них террористическую символику — труд не из легких. Но великая держава на то и великая держава, чтоб владеть искусством перевоплощения неуклюжей действительности. Маленькие страны, малые народы не в силах справиться в одиночку с такими обременительными задачами.

График посещений в календаре МИДа на Смоленской площади — будь то госвизиты, рабочие встречи «без галстуков» или тайные контакты — пестрит именами, иногда труднопроизносимыми, и разноцветными символами, определяющими континент или регион. Тянутся в Белокаменную, по старой советской памяти, «лидеры национально-о­сво­бо­ди­тель­ных движений», при большевиках обучавшиеся шифровать и воевать в Высшей партийной и Высшей комсомольской школах. Едут распаленные ядерными мечтами персы, едут строптивые абхазы и бедовые южные осетины, отличающиеся от северных, как западные немцы от восточных. Но июнь — первый месяц лета — окрашен не в зеленый исламский, а в бе­ло-го­лу­бой цвет израильского флага. В июне Москва готовится принять целых пять министров израильского правительственного кабинета. Такого изобилия, кажется, никогда ранее не случалось в дипломатической практике: пять министров, один за другим! И ведь это отнюдь не «вызов на ковер» — это проявление симпатии и дружелюбия.

Главный в этом десанте — несомненно, министр иностранных дел Авигдор Либерман. С присущей ему проницательностью он выбрал время первого своего дипломатического визита в ранге ответственного руководителя внешнеполитического ведомства с предельной точностью: после встречи премьера Нетаньяху с президентом Обамой в Вашингтоне государственные ориентиры определились и пришло время активных действий. Вывести ближневосточный процесс из состояния застоя и вялотекущей шизофрении — вот, воистину, историческая задача, стоящая перед шефом израильского МИДа. Решение этой задачи — а она ему по плечу — откроет министру Либерману путь к верховной власти. Камень преткновения на этом пути, помимо колдобин и ямин — признание Израиля еврейским государством. Это обязательное требование достижимо в случае осуществления плана Авигдора Либермана об обмене территориями вместе с населением: евреи передают палестинцам анклавы, населенные арабами, палестинцы компенсируют это передачей поселенческих территорий, населенных евреями. Разработка и осуществление этого нетрадиционного для израильской политики «территории в обмен на мир» плана вызовет здоровое движение и откроет дверь к дальнейшему развитию событий — в частности, к воплощению арабской инициативы: коллективному признанию Государства Израиль большинством арабских стран. Этот шаг, в свою очередь, отчасти изолирует Иран и ослабит его позиции в борьбе за гегемонию в исламском регионе, а также подорвет влияние двух подконтрольных Тегерану террористических организаций — ХАМАС и «Хизболлы». А Египет еще более укрепит свои позиции и займет подобающее ему высокое место в мусульманском мире.

Можно предположить с достаточной долей уверенности, что министр Либерман предельно ясно изложит непростую ситуацию российскому руководству в Москве — вместе с экономической составляющей, в том числе и энергетической, рассчитанной на посткризисный период. Учитывая, со всеми нюансами, достаточно прагматичную основу взглядов кремлевских лидеров, можно также допустить, что Либерман с его, по определению французов, «агрессивным шармом» добьется, целиком или частично, поддержки своего плана урегулирования и развития. Не следует, ввиду изложенного, упускать из вида намечаемые в Москве на осень верха по Ближнему Востоку — широкий саммит, само проведение которого, не говоря уже о столь желаемом Москвой успехе, во многом зависит от участия или неучастия в нем Авигдора Либермана.

На фоне столь концентрированной политической важности визита Авигдора Либермана не столь впечатляющими выглядят московские июньские вояжи министра промышленности и торговли Беньямина Бен-Элиезера, министра сельского хозяйства Шалома Симхона и двух министров от партии Либермана «Наш дом — Израиль» — Софы Ландвер (абсорбция новых репатриантов) и Стаса Мисежникова (туризм).

Может быть, так сложилось, а может быть, график был продуман изначально: оттенить роль ведущего — достаточно серьезная дипломатическая задача. И похоже на то, что она будет успешно выполнена.

Давид Маркиш